Брэд не выключал внешних систем слежения. Он и представить себе не мог, что всё закончится именно так. Что капитан отдаст такой приказ, что пилот его выполнит. И теперь у него была удивительная возможность видеть, что происходит с человеком под работающим двигателем.
Ударная волна впечатала троих станционных техников в пол, кроша кости сотнями осколков. А через мгновение пришёл черёд вырвавшегося из сопел ксенонового выхлопа. Человеческое тело не плавилось. Оно горело сине-зелёным, обугливалось, тут же плющилось под давлением и размазывалось тонким слоем по поверхности покорёженного шлюза. Корабль с протяжным гулом оторвался от станции, а на экранах какое-то время всё ещё виднелось быстро удаляющееся красно-оранжевое пятно, ещё так недавно бывшее живыми людьми. Буквально доли секунды, но достаточно, чтобы эта картина впечаталась в мозг на долгое время.
Набирая скорость, «Viando 34.2» скаканул вперёд.
Последний из магнитных фиксаторов, оторванный от стыковочного шлюза, но так и оставшийся болтаться на корпусе корабля, ощутимо кренил его влево, и стряхнуть его можно было лишь перейдя на сверхзвуковую скорость. Впрочем, это уже давно пора было сделать: шлюз остался позади, а время, пока не ожидавшая такой подставы полиция пошлёт следом перехватчики, исчислялось уже на секунды.
Совершая, наверное, миллионы почти неразличимых глазу движений пальцев по сенсорной панели в секунду, Эйнсток спешно завершил генерацию червоточины. Её стабильность оставляла желать лучшего, и если бы у «Viando» была педаль газа, как у старых автомобилей XX века, пилот вдавил бы её в пол без раздумий. Проход через такой неустойчивый вход обещал закрутить корабль не хуже гигантской центрифуги и лишь самая максимальная скорость могла бы хоть как-то сгладить этот эффект.
«Это будет жёстко», – успел подумать Эйн, прежде чем страшный толчок сотряс корабль до основания, как юлу закрутив его вокруг своей оси. Одновременно с этим пилота неожиданно полоснуло резкой болью: ремень безопасности самозатянулся от перегрузки и теперь глубоко впивался в его тело поперёк живота. Вход в червоточину был ещё нестабилен, однако времени ждать больше не было. Пилот переключился на самый полный ход, выжимая из «Viando» все пределы его возможностей. Или даже немного больше.
Корабль рвануло снова. Ремень затянулся ещё сильнее и непроизвольно вырвавшийся у пилота надсадный кашель окрасил панель управления веером алых брызг. Транспортник ещё раз жутко тряхнуло и с утробным воем затянуло в зияющий чернотой тоннель искривлённого пространства.
Полный текст здесь >>
Наталья Серая |
